Уроки рисования с Эдит Крамер

 

Уроки рисования
Интервью с Эдит Крамер
о ее учебе у Фридл Дикер-Брандейс

Вольный перевод Елены Макаровой и Алексея Лельчука
Разделяй и властвуй. Смотри на мир с разных точек, выбирай и концентрируйся на каком-то одном качестве, например на ритме, фактуре, на том, как вещь сделана, на композиции. Исследуй и работай с этим качеством, потом с другими. Затем собирай все вместе без путаницы по порядку.

Как сделаны вещи. Вязание — важно не просто видеть перед собой вязаную вещь и рисовать ее, например, свитер. Важно представлять себе живо, как нитка входит и выходит, извивается, переплетается. Важно представлять себе, как вещь делалась, какой она была в движении, во время роста.

Диктанты на суть вещей. Мы быстро рисовали на одном листе много неподходящих друг другу вещей, которые нам называла Фридл. Не было времени смотреть на форму вещи, надо было ощутить ее суть, что в ней самое характерное, как она сделана. Это было отличное задание, потому что мы никогда не знали, что будет дальше, — ее фантазия была неисчерпаема.

Тюльпан. Как он растет, куда он движется, что он хочет — вот в чём рисунок. Надо понимать, что происходит в вещи — как цветок растет, куда он хочет расти, что ему препятствует. Тогда у тебя есть план, и ты рисуешь, как живет цветок, а не просто мертвую форму.

Проволока. Мы рисовали фигуру человека, вазу или кувшин, как будто сделанными из проволоки, так что видно все, что происходит внутри.



Упражнение — один человек рассказывает о вещи, которую он рисовал или хотел нарисовать, а остальные рисуют это, но не так, как они бы это нарисовали, а так, как этот человек хотел бы это нарисовать. Идея упражнения идет от диктантов — рисование извне, не по своему выбору. Если это рисунок, где важен цвет, или эмоции, или движение, — нужно было внимательно выслушать, как этот человек рассказывает о своих переживаниях и эмоциях.

Диктанты на ритм. Раз-и-дваааа — раз-и-двааа — Фридл давала голосом ритм, а мы рисовали его углем на бумаге. Дугами, полосами, волнами. По рисунку можно было потом прочесть ритм. Очень сложные ритмы у Боттичелли. Сильные и сложные. Я перерисовывала его картины карандашом и углем. Также китайцы — весь рисунок чисто ритмичен.

Ритм везде. Говорят — нужно уметь рисовать прямую линию. Я говорю — не нужно вообще рисовать прямых линий. Но если нужно, то берёшь ритм прямой линии и оп! — прямая линия. Есть фактура, есть размеры, есть пространство, но ритм объединяет это всё, потому что он очень универсален. Только цвет никак не связан с ритмом. Цвет — это вообще отдельная история.

Цветовые коллажи хороши тем, что цвета чисты и не смешиваются.

В рисовании на больших листах участвуют не только кисти рук, но и плечи, всё тело. Всё тело входит в ритм — это легче, чем мельчить на небольшом листе. Большие упражнения позволяют потом и в мелких рисунках не терять ритм и рисовать ритмично. Можно рисовать одновременно двумя руками — получаются такие вазы.

Если картина плоха, она кажется маленькой. Если картина хороша, она кажется большой, независимо от размера.

Казалось, что у Фридл не было системы — разные задания шли вперемежку.

Когда я стала хорошо рисовать углем, она запретила мне им рисовать. Велела рисовать карандашом, или тушью, или акварелью — чем-нибудь более строгим, не таким простым, как уголь. Уголь сам рисует, он имеет фактуру и ритм по самой своей природе. А чтоб карандашом получить фактуру, надо хорошо поработать.

Фридл говорила: Я знаю, что ты можешь нарисовать глаз так, что он будет выглядеть, как глаз. Но ты должна получить настоящее качество глаза, а не просто описание имеющихся вещей. Тут нужна полная концентрация.

Если ты рисуешь портрет человека, но не знаешь, где у него будет задница, то ты не нарисуешь хорошего портрета. Нужно иметь полное представление о том, что ты рисуешь и рисовать это представление. Она просила меня рисовать человека, начиная с ног, а не с головы. Или начинать с фона.

Фридл говорила: Я знаю что ты талантлива, но что ты сделаешь с этим талантом — вот что важно.

Ребёнка нужно хвалить, принимать, не требовать ничего, кроме энтузиазма по поводу того, что он рисует. Ребёнка ничему нельзя научить кроме того, что он уже знает, но не знает, как назвать. Взрослый или подросток должен знать, что он делает и что требуется, а дети просто растут, и иногда они что-то, может быть, решат изучить. Дети проходят очень предсказуемые этапы в своем развитии, и не нужно как-либо в это вмешиваться.

Старый способ обучения — мастер и ученик — гораздо лучше, чем то, что принято сейчас, когда человек учится у нескольких учителей разным вещам. Раньше, если ты не очень оригинальный художник, то ты просто делаешь то же, что делал мастер, и ничего хуже, чем делал мастер, и имеешь свой кусок хлеба. Если же ты сам оригинальный художник, то ты можешь идти вперед, но у тебя всегда будет твердая база. Ты будешь делать новое только если для этого есть серьезные причины. А сейчас, когда у тебя есть N учителей, которые учат тебя N разным вещам, и ты не знаешь, что хорошо, а что плохо, и что с чем стыкуется.

(Комментарий Лены и мой: в двадцатом веке все стараются изобрести что-то новое, но во-первых, нового вообще не так уж много можно быстро изобрести, тем более в искусстве, а во-вторых, часто лучше просто хорошо делать что-нибудь старое. В-третьих, это проекция науки на искусство. В науке успех — это новое открытие, и сейчас это переняли в искусстве. А искусство — это совсем другое дело; красота вечна.)

Вступительный курс Иттена, выбор талантов для людей. Одна ученица хотела заниматься архитектурой, но всё, что она делала, было плоским, необъёмным. Иттен посоветовал ей заняться текстилем — сейчас она делает очень хорошие гобелены.

Когда дети учатся писать — это опасный момент. Письмо — это вторая сигнальная система. То, что ты делаешь руками, не связано со смыслом того, что ты хочешь сказать. Это просто технология выписывания значков. Рисование — это первая сигнальная система. Руки должны вытворять на бумаге в точности то, что ты хочешь сказать. Когда дети учатся второй системе, то первая притупляется, и нужны особые усилия, чтоб она не затухла совсем.